Миллионы пользователей видели всё это в сети, лишь единицы - в натуре. К первой годовщине его смерти СУП убил ВСЕ картинки в журнале памяти
183. Господа работники, если возможно, восстановите, пожалуйста. Но пост не об этом.О Художнике.
Я часто бываю в высотке, на преображенской площади, перед ней есть бывшее бомбоубежище, которое стоит прямоугольной горкой в форме коробки. Ну и было решено к праздникам сделать торт.
Уличное искусство само по себе весьма уязвимо и недолговечно, а Паша 183 любил особенно хрупкие материалы и техники вроде снега, превращающего пустыри в белый лист бумаги, или проекции — хоть на стены домов, хоть на клубы пара, испускаемого теплотрассой.
Художник универсального дарования: фрески, стикеры, трафареты, проекции, объекты, инсталляции, остроумно переосмысляющие урбанистические пространства — ему давалось все. И во всем чувствовалась рука крепкого профессионала, однако офисной карьере дипломированного дизайнера он предпочел ненадежную дорогу уличного художника. Он был на улице с 13 лет и признавался в интервью, что тоскует по уличному искусству 1990-х, еще не модному, не покрывшемуся глянцем, не прирученному прогрессивными арт-центрами и эффективными арт-менеджерами, но честному, пусть даже и в своей ярости и агрессии.
В последнее время он много выставлялся и участвовал в фестивалях — в России, в Европе, в Америке. Брался за заказы, если они не противоречили его системе ценностей, например сделал граффити-декорации к постановке зонг-оперы «TODD» группы «Король и шут».
Мировая слава неожиданно обрушилась на Пашу 183 в начале 2012-го года, когда ряд крупных британских изданий ранга The Guardian опубликовал материалы о русском Бэнкси. Его, кажется, раздражала эта мгновенно прилипшая к нему кличка, он ведь никому не подражал. У него был свой стиль — стиль анархического романтизма, и его герой или же героиня вечно пробивает стену.
У него был свой масштаб — масштаб прирожденного монументалиста, когда брандмауэра, эстакады и дорожного полотна мало. Часто работы Паши 183, те же «Очки», рассчитаны на взгляд сверху — с высоты птичьего полета, а может быть, из космоса.
Прямо как у средневековых мастеров, бравших в расчет главным образом одного зрителя — того, что смотрит с небес. Впрочем, в эру интернета стрит-арт таких ярких художников, как Паша 183, даже если шедевры его появляются за ночь и исчезают уже на следующий день, моментально доходит до миллионов из не столь высокопоставленной аудитории.
Мастера граффити звали Павел Пухов, родился 11 августа 1983 года в Москве. Получил два высших образования: одно по специальности «коммуникативный дизайн», второе — «юриспруденция». В одном из интервью он упомянул, что занимается граффити с 15 лет.
Цитаты
Вначале думаю, потом вижу, затем показываю что вижу.
Так случилось, что живя в государстве с многовековой историей, мы столкнулись тем, что гении нашей родины с их мыслями и достижениями стали для нас таким же обыденным делом, как приготовление яичницы. Они считаются чем-то устаревшим, как и сама культура в целом. Эта участь постигла и профессии этих гениев. В России очень сложно найти работу и реализоваться поэтам, музыкантам, философам, художникам, актерам. Вообще любая творческая профессия в России считается пустой тратой сил и времени. Данный проект именно об этом. Забыли свое прошлое, потеряли уважение к нему, «все песни распроданы, смыслы утрачены».
Реклама даёт свободу выбора? А свободны ли вы от рекламы чтоб сделать верный выбор?
Я довольно редко бываю в Санкт-Петербурге, примерно раз в год, но каждый раз я убеждаюсь что на ряду с бесконечными гравюрами, статуями и барельефами, ангелов. Здесь живут люди которых вполне можно назвать ангелами во плоти. Этот проект посвещяется всем Петербуржцам.
19 августа 2011-го — годовщина путча 1991-го года. Страна доведенная до отчаяния политикой государства. Народ берет в свои руки "оружие" и как неизбежность пролитая кровь. Вряд ли кто то сможет точно сказать, сколько людей погибло в этой гражданской войне и мы уже не знаем их имена. Мы решили "напомнить" нашим гражданам о этих людях и событиях 91-93го годов и дать возможность самим пройти сквозь пикеты омона в этот день. Пикет продолжался недолго всего 1 час, после как и с приходом новой власти рабочие гражданской войны ушли "в тень"
Где-то во Франции, импровизация ангара.
Теперь каждый может покинуть обезьянник самовольно.
«Жизнь без любви, или жизнь за любовь - все в наших руках.» (К. Кинчев)
Однажды, проходя через дворы Пречистенки, я был поражен количеством видеокамер наружного наблюдения, те что висели на жилых домах и офисах. Зайдя в один из дворов я был просто потрясен увиденным - двор с трех сторон был окружен стенами офисов. Администрация офисов посчитала необходимым в этот маленький дворик вывести 8 камер наблюдения. Прямо под камерами стояло 2 лавочки на которых ютились влюбленные пары. Я спросил их, "уютно ли вам тут под камерами?" и ответ был очевиден - "нет!" Заинтересовавшись этой темой я под прикрытием студента МГУ начал проводить опрос на видео и как итог я услышал сакраментальную фразу "ощущение что скоро и автоматы под камеры повесят". И я решил что это замечательная тема для очередной инсталляции.фоторепортажа.
Наряду с кондеями пусть висят микроволновки, телики и холодильники...
Изначально была идея сделать объект, который интерактивно передвигался бы по горизонтали и имитируя компьютерную игру стрелял "лазером" по машинам в момент пробки на дороге, и после видеомонтажа машины, как в компьютерной игре исчезали. Наиболее подходящим персонажем стал space invader из старой восьмибитной игры Space invaders. Его динамика перемещения как раз соответствует поставленной задаче. За основу экрана был взят ж/д мост, который как нельзя лучше подходил своими размерами и обеспечивал безопасное прохождение объекта над потоком машин. Трос на который крепился захватчик толщиной с большой палец руки и выдерживает нагрузки до 400кг, с учетом того, что invader весит 2,5кг. Механизм "космического захватчика" оборудован системой стабилизации и антисрывным механизмом, даже при плотном потоке ветра и при перевороте вокруг своей оси объект не может упасть или сорваться. На борту у захватчика имеется стробоскоп и лампа предварительной подсветки, перед ходом происходит предварительное зажигание пускового огня. И стробоскоп, и пусковая лампа подсветки, находясь при расчетном расстоянии от земли 15 метров, направлены вверх, что исключает ослепление и водителю объект виден издалека, как указательный щит. Ну и в завершении всего захватчик оборудован радиоуправляемым серверным приводом, который работает на частоте wi-fi, полностью исключая инородные радиосигналы. Вся конструкция собиралась в течении двух недель, и на протяжении пяти дней тестировалась. В итоге получился не борец с пробками, а полноценная компьютерная игра в реальном времени.
У меня есть стремление к возврату к прошлому, потому что все светлое в моей жизни связано с прошлым. В Екатеринбурге я готов воспринимать настоящее, оно мне здесь нравится, и город нравится. В Питере могу, а в Москве — не могу, потому что настоящее в Москве, как мне кажется, абсолютно ужасное. Рыночные отношения, постоянная погоня за деньгами, постоянный «донт-стоп», который не прекращается вообще. И больше всего мне не нравится как в Москве, так и в людях — это пафос. Если у человека есть пафос, этот человек закрыт для меня навсегда. Очень тяжело общаться, и я его не воспринимаю. Мы на разных волнах работаем просто, а в Москве это сплошь и рядом.
Я не считаю себя политическим художником. Я могу говорить о политике, но заниматься ей вплотную все время?! Для меня политика — еще большая грязь, чем реклама. Стоит туда наступить одной ногой, и ты уже в ней по уши. Мне многое не нравится в политике — о чем я хотел бы сказать, что хотел бы изменить, и я пытаюсь это делать, но ударяться только в это не хочу.
Наверное, протестное искусство мне все же ближе, потому что я в принципе воспитан на такой сопротивленческой идеологии. Я скорей анархист, не признаю никакой власти. И у меня достаточно абсурдные, сложные взгляды на жизнь, очень тяжело от этого бывает. Я считаю, что человек настоящий только тогда, когда он может отказаться от чего-то большего в пользу чего-то меньшего, но более важного и нужного. Если ты можешь это сделать — здорово, и в этом тоже есть какой-то протест.
Очень люблю творчество Егора Летова, во многом потому что человек перед собой жег все мосты. Не за собой, а перед. У него была куча предложений, например, выступать с Rolling Stones, ездить во всякие турне по Европе, и он от всего этого сознательно отказывался. Выступал порой перед какими-то пьяными дебилами, которые даже ни хрена не понимали, о чем он говорит, но при этом он для себя оставался человеком, и это очень важное качество. Мне кажется, что в этом есть что-то блаженное и юродивое. Тебе всё дают, но нет, пошли нахер, я буду делать то, что делал всегда, то, от чего меня прет.
Системным администратором работал, дизайнером, реставратором, художником-постановщиком на съемочной площадке. Работал оператором, фотографом, монтажером, иногда со звуком. Как-то в киношные темы я вписался. Работал с Гинзбургом на проекте «Дженерейшн Пи». Я сейчас вряд ли смогу назвать тебе все, где я работал, меня так мотало, что... даже психологом работал детским. Обалдеть. Но из всего, где я работал, мне понравилась только съемочная площадка, но в то же время мне и не нравилось, потому что я делал не то, что хочу. Не мои задачи. Мне хочется другие вещи делать, хотя может быть этими же инструментами.
Никас Сафронов предлагал такое: его привезли к моим работам, и он с ящика вещал, что «у Паши неплохие штуки, я считаю, что ему нужно переходить на гособеспечение, на легальную основу». Естественно моя реакция была «ну нахрен».
У Булгакова Иешуа говорил: «Плохих людей нет»... Вот и я так считаю. Есть люди, которые воспитаны неправильно, и большую-большую роль играет именно общество, в котором воспитывается человек. Есть еще такой фактор, как гены, предрасположенность человека к чему-то. И меня удручает, что в России существует уже определенная порода людей...
Опять же у Булгакова в «Собачьем сердце» Преображенский говорит, что вместо того, чтобы песни горланить и ссать мимо унитаза, нужно брать метлу и вычищать дворы, заниматься своими прямыми обязанностями. И речь тут идет именно о породе людей, которая столетиями у нас формировалась, и их изменить очень тяжело.
Что такое культура? Культура — это система запретов. Чем больше у тебя запретов, сдерживающих факторов, тем ты культурней, а у меня запретов мало. Я скорей просто самокритичный человек, и эта самокритичность меня спасает. Где-нибудь накосячу, потом думаю: «здесь я поступил неправильно, так больше поступать не буду».
Когда ты слышишь о любви из уст любящих и сам говоришь любимому человеку — это одно и это прекрасно. И совершенно другое, когда слово «любовь» употребляется сотни раз Филей Киркоровым, Веркой Сердючкой и Борисом Моисеевым. Оно становится для тебя приторным, навязчивым и надоевшим. Дом-2 еще вот: строим свою любовь. Ребята, если это любовь, то о чем Шекспир тогда писал? Это уже подмена понятия началась. И вот это и есть профанация, которая происходит не только со словом «любовь».
У меня есть друг, Тимур Форк, он узбек. И как-то мы общались, и он перешел на свой родной язык. Самое интересное, что я интонации понимаю, но что конкретно он говорит — абсолютно непонятно. И то же самое в рекламе — она должна быть ориентирована на того, кто ее поймет, кто способен считать определенные знаки и информацию. То есть для каждой группы в обществе с разным интеллектуальным развитием совершенно разный должен быть подход. А наша реклама она вся и всегда ориентирована на Шариковых. И если деление все-таки начнется, станет получше. Я бы очень этого хотел.
Выставка
Несколько дней назад в ММСИ на Гоголевском открылась большая выставка работ Паши. Короткий разговор с его друзьями и коллегами:
Фотография: предоставлено ММСИ
Алексей Кио
художник
«Мы познакомились в 2003-м, я тогда по учебе часто бывал в районе станций метро «Преображенская площадь» и «Улица Подбельского». Однажды, проходя дворами, увидел нескольких ребят, неспешно рисовавших граффити. Одним из них оказался Паша. Мы быстро поладили и уже на следующий день пошли рисовать вместе.
Фотография: Евгения Зубченко
Паша был изощренным изобретателем, постоянно придумывал новые устройства для работы. Он придумал пакет, в одной из стенок которого был вмонтирован трафарет, а внутри лежал баллон с краской. Пакет позволял наносить трафареты на улицах в дневное время, не привлекая особого внимания. Было забавно наблюдать за этим: Паша просто подходил к стене, делал вид, что копается в пакете, а когда отходил, на стенке красовалось небольшое, свежее, сочное изображение.
Фотография: Евгения Зубченко
Публикацию в The Guardian Паша воспринял болезненно. В одночасье пошли какие-то звонки, материалы, интервью, внимание обрушилось на него валом. Он сильно переживал, что его обозвали русским Бэнкси и часто приплетали выдуманные факты, переиначивали смысл.
Фотография: Евгения Зубченко
Раньше я иногда рисовал на поездах. Несмотря на негативное общественное мнение в отношении этого направления традиционного граффити, в нем есть своя неповторимая романтика: ехать на последней электричке, сидеть в кустах, выжидая момент, когда машинисты и охрана заснут или отлучатся, бежать в тишине и быстро, глядя по сторонам, рисовать на панели (нижняя часть вагона. — Прим. ред.), убегать обратно, а утром «ловить трафик» — снимать свои проезжающие «куски». Мой единственный хол-кар (whole car, целиком закрашенный вагон поезда. — Прим. ред.) тоже был сделан в одну из наших совместных вылазок с Пашей».
Фотография: Евгения Зубченко
Павел Зюмкин
художник
«Познакомились мы в мастерской у Кирилла Кто на «Винзаводе», года три или четыре назад, по поводу одного моего анонимного проекта. Он уже тогда нелестно отзывался о журналистах и пресловутом прозвище русский Бэнкси, каждый раз сокрушаясь об этом.
Фотография: Евгения Зубченко
Два года назад он приехал ко мне, чтобы я помог ему посчитать декорации. Разговорились, вспомнили поговорку «По реке плывет кирпич, деревянный, как стекло…». А у нас после монтажа одной выставки как раз осталось метров 40 пенопласта — и Паша придумал, что с ним делать. Мы взяли пенопласт и сделали проект «Плывущий кирпич». Сам кирпич сделал мой брат, а один телеканал помогал с транспортировкой: по дороге ехала их «газель», а следом, на веревочке, плыл по Москве-реке этот кирпич. Мы под дождем четыре часа ковырялись — где встать, куда смотреть, — в итоге сюжет не вышел в эфир, и даже репортажа не осталось. Но осталось Пашино видео: он каждую свою работу очень тщательно документировал.
Фотография: Евгения Зубченко
Мы сейчас разбираем его материалы, и все было у него аккуратно по годам и темам разложено: объекты, заказы, световые инсталляции, эскизы. Он очень щепетильно относился к своим работам, структурировал свой актив. Я его называл «поэт ни дня без строчки»: человек спал по 3 часа в сутки и обладал огромной работоспособностью — если не занимался объектом на улице, то рисовал холсты дома, готовился к новым инсталляциям и так далее.
Фотография: Евгения Зубченко
Как-то мы гуляли в центре. Напротив памятника Ивана Федорова обновляли брусчатку, и вокруг стояли оградительные конусы. Мы переставили парочку — так, чтобы они образовали сердечко. Подошел охранник разбираться — Паша моментально сел ему на уши, рассказал, как жизнь устроена, и тот отошел. Мы много работали у себя на районе, и он говорил, что во всех отделениях его воспринимали как своего. Поначалу «принимали», а потом уже здороваться стали. Если поступил вызов, они приезжали, но говорили: «Сегодня заканчивай, а завтра будет не наша смена, приходи опять рисовать». Договаривался легко.
Фотография: Евгения Зубченко
В планах на 2013 год у него стояло огромное количество проектов, появилась девушка. Он тогда вернулся из Питера, где сделал со своей дамой инсталляцию «Крылья». Раз я спросил Пашу: «Почему 183?» Он так сказал: «Меня эта цифра преследует». В день его гибели я забыл телефон дома, а когда вернулся, увидел 83 пропущенных звонка».
Полина Борисова
куратор выставки
«Меня никогда не интересовало граффити, это были для меня просто кривые буквы. Но в 2008-м мне принесли портфолио разных художников, и меня заинтересовали два: это, собственно, Паша и команда «Зачем». Остальное было подростковой ерундой. Среди Пашиных работ была одна фестивальная, где он нарисовал портрет двух участников «Гражданской обороны» с известной фотографии.
Фотография: Евгения Зубченко
Мой муж — гитарист «Гражданской обороны», так что я отыскала Пашин ЖЖ и написала ему: «Чувак, а почему двое? На фото было четверо». Он ответил, что было мало краски и времени, но что он обязательно всех дорисует. Меня поразил его подход — ему было не все равно, он переживал. Мы моментально сдружились, нашли кучу точек соприкосновения.
Фотография: Евгения Зубченко
Самая безумная история с Пашей произошла в один из моих наездов в Москву в апреле 2012 года. Он позвонил и позвал встретиться — времени у обоих было мало, и единственная возможность представилась только ночью. Я приехала на Подбельского в половину второго ночи, Паша меня встретил и говорит: «Надо купить весы». По пути он рассказывал про новый проект: повесить между шестнадцатиэтажками на провода фигуру космического захватчика. Паша опасался, что объект выйдет тяжелее, чем он рассчитывал, — для этого и были нужны весы.
Фотография: Евгения Зубченко
Я представила масштабы трагедии в случае, если провода не выдержат, но Паше нельзя было сказать нет. В магазине никаких весов не оказалось, конечно же, и мы пошли обратно. Я его уговаривала не вешать этого захватчика на провода, потому что на улице дождь и вообще Страстная пятница. Он кинул монетку — выпало «не делать», но все же Паша отправился на чердак. Через три часа вернулся и сказал, что увидел там табличку «Опасно для жизни», — и это его окончательно убедило. Но был запасной вариант — он, как известно, потом повесил захватчика под мостом.
Фотография: Евгения Зубченко
Он очень основательно готовился ко всему. К примеру, когда в Москве долго не было снега, он жаловался, что это вынуждает его отложить одну идею на потом. И когда выпал снег, он ужасно обрадовался — прислал мне видео и фотографию своей работы «Очки». Работая на улице, никогда нельзя что-то предвидеть — меж тем у Паши всегда были варианты А, B, C и D».
Виталий Кузьмин
фотограф, художник
«В последнее время обычно было так: Паша звонил и спрашивал, что я делаю завтра, а то и сегодня, смогу ли помочь, — надо поснимать. Он звонил всем, кому мог, и всегда находился кто-то свободный. Иногда проекты делались вдвоем-втроем, но для некоторых требовалось гораздо больше людей, как, например, в случае со «Space Invader». Всякий раз у каждого была своя четкая, заранее отрепетированная роль, Паша очень хорошо продумывал все, никогда не было каких-то серьезных проблем. Хотя на следующий день после реализации «Space Invader» было страшновато.
Фотография: Евгения Зубченко
Мне позвонил Паша и сказал, что сейчас придет и разговор не телефонный. Оказалось, что новостные ленты пестрили заголовками «Граната на растяжке» — так некоторые восприняли акцию. Где-то были реальные фотографии с макетом захватчика, кинологами и полицией, а где-то просто фотографии настоящей гранаты, взятые из интернета. Мы немного испугались, потому что дело серьезное, хотя в тот же день репортаж пошел в вечерний выпуск новостей.
Фотография: Евгения Зубченко
Все заработанные деньги он вкладывал в свои работы, был бесcребреником, порой не умел обращаться с деньгами, хотя, может, так и хотел: если нужно на проект, он свое потратит, да еще и займет. Ему не был интересен отдых в общепринятом понимании слова; можно сказать, что он не умел отдыхать.
Фотография: Евгения Зубченко
Я тут смотрел подборку его работ 2005 года — их просто огромное количество. Он везде рисовал свои черно-белые лица, в то время это была редкость, поэтому его легко узнавали и он стал выделяться из общей массы шрифтовиков. Не знаю, был ли у Паши какой-то долгосрочный проект, объединяющий все, что он делал, но, по сути, все его проекты об одном — о людях, взаимоотношениях, родине, любви, сострадании. Он ничего не делал для красоты или просто так, во всем была идея. Иногда казалось, что он сам себя загоняет таким сложным и надрывным отношением ко всему вокруг, но Паша просто не мог иначе.
Фотография: Евгения Зубченко
Известие о его смерти — гром среди ясного неба. Только все начало как-то налаживаться: публикации, признание, интересные предложения, проекты, выставки, личная жизнь…»
Владимир Chake
художник
«Паша никогда не стал бы затрагивать религиозную тему, потому что был очень верующим человеком. Никогда бы не стал пропагандировать порнографию, наркотики и алкоголь, он очень переживал за этот мир, что и воплощал в своих работах.
Мы с Пашей были знакомы с детства, наши родители со школы дружили, учились вместе. Я рисовал с ранних лет, а вот Паша в детстве рисовать не любил — ему нравилось делать что-нибудь руками. Мастерил всякие чемоданчики, маленькие мотоциклы, однажды собрал соседям на даче душ целиком. Все сам — такой был талант, всегда что-то изобретал, что и нашло применение позднее, когда он ушел из граффити в стрит-арт.
В начале 2000-х, когда мы стали заниматься граффити и танцевать брейк, на районе было всего несколько команд, которые рисовали на стенах, все друг друга знали и были примерно одного возраста. Мы были самоучками и все узнавали на своем опыте, информация практически отсутствовала. С другими граффитчиками знакомились прямо на улице. Люди были более добрыми и открытыми, к тому же пунктуальными. Мобильников не было, но все приходили в условленное время в условленное место без опозданий.
В 2001-м мы решили освоить поезда. Тогда уже много кто занимался трейн-бомбингом, но за каждой железнодорожной веткой следила своя команда, и за рисование на чужой территории наказывали. Обычно новички знакомились с более опытными, чтобы те показали — что и как. Но мы решили попробовать, никого не спрашивая. В то время мы еще даже не отличали трафиковый поезд от нетрафикового (то есть выезжающий или не выезжающий). Наугад взяли дальняк и вышли рисовать.
Паша пошел первым, сделал первый шрифт, начал второй, а я сидел и смотрел за палевом. На другой стороне дороги стояло несколько обходчиков, и под вагоном даже виднелись Пашины ноги — непонятно, почему нас не заметили. Следом приступил я — и только успел доделать, как внезапно поезд поехал! Мы побежали следом, не прячась, пытаясь снять все на свои пленочные мыльницы, сверкая вспышками. Но нас не поймали, и мы спокойно пешком пошли домой».
Эпилог
Через несколько дней после смерти Паши, на официальном сайте Бэнкси была опубликована новая работа знаменитого англичанина «P183. R.I.P.» - в память о Паше 183
В 2013-м, про Пашу сделали документальный фильм. Фильм содержит записи из личного архива художника (в частности, видео, посвященные созданию его работ), а также интервью Паши 183 и фрагменты передач о художнике. В картине рассказывается как об инсталляциях и уличных рисунках художника, так и о его работе над декорациями к мюзиклу «Todd» и о снятом им фильме «Сказка про Аленку 2005».
Продолжительность картины 43 минуты. Ее премьера состоялась в день, когда Паше должно было исполниться 30 лет.
Есть в восточном округе замечательный Архиерейский пруд, там прошло мое детство и детство многих из моих близких и знакомых. К сожалению, я раньше совсем не думал над тем, как много для меня значит мое прошлое. Я проходил сотню раз в тех местах, но думал о всякой ерунде, не понимая, что самое дорогое там, это мое прошлое, без которого не было бы будущего. Я забывал, как и многие из нас, дорожить объятиями самых близких нам людей, которые посвятили свою жизнь нам и нашему будущему. Этот проект посвящяется всем, в ком живет ребенок. Остановитесь на мгновение, ваша суета никуда не денется, а вот драгоценные минуты счастья порой уже не повторить. Помните...
Светлая память.
Journal information